Интересный у нас с вами город, всегда хоть чем-то, да прославится: то чуть не с десяток Сечей казацких устроит в старой части города с тысяча шестьсот какого-то года, то пектораль скифскую разыщет, то Остапа Бендера породит (за что и зовет Жириновский никопольчан «бендеровцами»), то чемпионов мира выкормит на местных харчах, то городской голова прославится тем, что целую парковую ограду сопрет, а деньги за нее нищим раздаст, хотя нет, насчет нищих—явный перегиб, если брать по жизни, так тот удавится—но не поделится (за что свои же и удавят), но все равно, у нас всегда что-то фантастическое происходит. Сейчас вот в сепаратизм ударились «не словом, а делом», на бытовом, значит, уровне, и весь мир пускай подождет и ахнет!

   

Приходит однажды пожилой никопольчанин на ж\д вокзал с целью съездить в Запорожье на могилки родных людей, привычно сует в окошечко удостоверение, чтобы получить бесплатный билет, значит, а в ответ вдруг слышит: «Билеты для ветеранов выдаются только до станции Мировая!». Придя в себя от онемения, человек, естественно, интересуется, мол, с каких это веников? На что получает исчерпывающий ответ: что все по Закону(!), что дальше уже начинается Запорожская область, что это здесь вы ветеран, никопольский, а там--вы неизвестно кто, хоть школьником прикидывайтесь, что сейчас не Украиной модно быть, а скопищем отдельных областей, в которых действуют не украинские, а местные законы, в общем, заря сепаратизма наконец-то всходит над несчастной страной.

 

А дальше-то мне как добираться до Запорожья, спрашивает? Да вы не волнуйтесь, отвечают, на Мировой таким, как вы, выдадут спортивную форму, построят в две команды и отправят в марафонский забег до Запорожья, благо, дистанция позволяет, и не успеет Земля покрыться снегом, как вы уже достигнете цели. А если я уже и бегать-то не в силах, спрашивает? Да не волнуйтесь вы так, неразрешимых ситуаций не бывает, вас тут же переведут в команду по спортивной ходьбе на 50км, так и доберетесь. И что, все доходять до финиша, спрашивает?

 

Ну что вы, отвечают, конечно не все, но некоторые до Запорожья все же доходят, там таких так и называют—«доходяги». А к чему весь этот спортивный макияж, спрашивает? Поясняют, мол, с двух сторон Мировой стоят блок-посты, простым смертным на одном из них требуется предъявить паспорт Никопольской Народной Республики, на другом—паспорт еще более Народной Запорожской Империи, в крайнем случае можно предъявить монгольский или австралийский паспорт, пропустят.

 

А вас можно выдать за спортсменов из международных миротворческих сил, глядишь, так и проскочите по «гуманитарному коридору». А если у меня паспорта нет, спрашивает, есть только пенсионное удостоверение, пропустят? Кассирша аж подпрыгивает от радости—что же вы молчали, дорогой мой? Это же совсем другой коленкор, ведь для нас пенсионер—это вам не какой-то там ветеран, это же совсем другой человек с другой биографией, с другой жизнью и с другой судьбой, да с таким документом вас везде встретят как родного.

 

Это в Никополе пассажирская «хунта» перевозчиков назло железнодорожным терористам- сепаратистам пенсионеров ни в грош не ставит, только документы ветеранов и признает, так на то она и война. И тут же вручает бесплатный билет. Наш герой напоследок отваживается спросить: «А если бы у меня не оказалось удостоверения, вы смогли бы сами, без подсказки, догадаться, что в Украине семидесятипятилетний ветеран ну никак не может быть не пенсионером?» Немая сцена, на лице у кассирши появляется задумчивое выражение и остается там до исчезновения из вида счастливого обладателя проездного документа, побывавшего, как Бог, во всех ипостасях.

   

   Это еще не все. Наш герой (назовем его условно Иван Петрович), возвращаясь в тот же день из Запорожья, был немало удивлен тем, как его встретил тихий Никополь. Электричка остановилась почему-то не у перрона, а за сотню метров до него врайоне товарного двора, двухметровой ширины тротуарчик вдоль путей был доотказа забит взволнованной галдящей толпой. Неужели это все из-за меня, екнуло сердце у Ивана Петровича? Сомнения развеялись, когда толпа, едва открылись двери, ломанулась в вагоны, сметя по пути Ивана Петровича.

 

Мысль панической молнией мелькнула в голове у Петровича, ага!, неужели в городе уже НАШИ, идет эвакуация города, а перрон загружен приемом военной техники и отправкой на позиции батальона «Стальной Никополь»?! Но с трудом протиснувшись сквозь толпу и пройдя сотню метров, Иван Петрович с удивлением обнаружил совершенно пустой роскошный перрон без единой души на нем, только елочки. От сердца отлегло, но удивление осталось. Местные аборигены разъяснили ему, что уже давно станционное начальство переселило местных жителей в товарный задворок, а шикарный перрон предоставило сепаратистам, следующим в Москву и оттуда. 

   

Глядя на такую бесхозяйственность, у Ивана Петровича созрел план помощи родному городу и его руководству. Он знал, что руководство ночи не спит, ломает голову, как укрепить город, как создать военный Совет из воинов, прошедших огонь и воду, как военкому до блеска отработать мобилизационный план и утвердить его у депутатов, как МЧС собирается эвакуировать город, когда славянский «друг» прокрадется к нему, как заготовить хлеб, воду и электрогенераторы на случай осады, как подготовить бомбоубежища, имеющиеся у заводов и такие, как под ДК ЮТЗ (ныне «Элитклуб») и бывшей 9-ой автобазы, чтобы хоть детей уберечь при бомбежке, как мобилизовать все СМИ в информационной войне с террористами и в патриотической поддержке народа и многое тому подобное. Ведь не может не понимать руководство города, что если просто сидеть и ждать указаний из Киева, который и сам переполнен бестолковыми, трусливими и продажними руководителями, нас захлестнет «крымский синдром», ведь там тоже не ожидали ничего, кроме указаний сверху, вот и дождались, что без единого выстрела сами себя подсунули под русско-бандитскую пяту.

 

А Никополь, в случае чего, вряд ли останется в стороне от нашествия нелюдей. Вот и подумал Иван Петрович, что в этой ситуации не мешало бы прибрать к рукам и ж\д вокзал (все равно он нужен только Укрзализнице да начальнику станции), использовав его площади. Скажем, пустующий перрон отдать под блок-пост, Свободовцы, казаки и Гражданский актив быстро укомплектует бетонными блоками никому не нужный перрон, по периметру разложит шины и запалят их, а начальство вокзала просто выкинут (ну кому оно нужно со своими дурацкими правилами, разве что для встречи с хлебом-солью террористов?), а на их месте оборудуют огневые точки. И тогда любимый город сможет спать спокойно, зная, что с этой стороны уже не войдет в Никополь гуманитарный конвой Путлера с танками, «градами» и минами.

   

Такими вот мыслями поделился Иван Петрович, типичный никопольчанин.

   Продолжение следует, во всяком случае, может последовать, если наше руководство примет к сведению сказанное и примет практические меры.

Борис Кривчик