Меня досаждают иногда через СМИ совершенно нелепыми вопросами типа «Кто вам пишет ваши материалы и где вы берете деньги на их оплату?», «Учились ли вы хоть когда-нибудь в средней школе?», «Что вас тянет так лихо обезьянничать в журналистике?», а коммунисты—так те как-то в своей газете большим тиражом ляпнули, что Кривчик типа питается объедками со столов олигархов (поэтому такой упитанный), имеет с этого 3 машины, 3 квартиры, 3 дачи, 3 жены и 3 любовницы. Бред, конечно, но для профилактики придется выложить немного достоверной информации от первоисточника, чтобы заткнуть рты любителям лезть в историю со своей ложкой дегтя. А биография у меня самая простая.
Говорят, родился я 2 тыщи лет назад в Месапотамии, за 9 жизней всякое случалось—то кухаркой, то пиратом приходилось пахать (дело-то житейское), неизменными оставались лишь генетическая память да состав крови—четвертая группа с отрицательным резусом. Этот факт железно отметает малейшее подозрение о родстве человека с обезьяньим племенем (как бы ни распинался Дарвин), потому как ученые доказали, что ни у одной обезьяны на Земле такой крови нет и никогда не было, зато она обнаружена у небожителей—Иисуса Христа и Ноя.
Меня досаждают иногда через СМИ совершенно нелепыми вопросами типа «Кто вам пишет ваши материалы и где вы берете деньги на их оплату?», «Учились ли вы хоть когда-нибудь в средней школе?», «Что вас тянет так лихо обезьянничать в журналистике?», а коммунисты—так те как-то в своей газете большим тиражом ляпнули, что Кривчик типа питается объедками со столов олигархов (поэтому такой упитанный), имеет с этого 3 машины, 3 квартиры, 3 дачи, 3 жены и 3 любовницы. Бред, конечно, но для профилактики придется выложить немного достоверной информации от первоисточника, чтобы заткнуть рты любителям лезть в историю со своей ложкой дегтя. А биография у меня самая простая.
Говорят, родился я 2 тыщи лет назад в Месапотамии, за 9 жизней всякое случалось—то кухаркой, то пиратом приходилось пахать (дело-то житейское), неизменными оставались лишь генетическая память да состав крови—четвертая группа с отрицательным резусом. Этот факт железно отметает малейшее подозрение о родстве человека с обезьяньим племенем (как бы ни распинался Дарвин), потому как ученые доказали, что ни у одной обезьяны на Земле такой крови нет и никогда не было, зато она обнаружена у небожителей—Иисуса Христа и Ноя. В этой жизни я тоже появился просто—в семье обычного профессора истории и обычной преподавательницы русского языка. Дальше обычная школа, в том числе и спортивная, обычный институт с дипломом авиационного инженера, обычная работа на предприятиях высоких технологий. Так что и с образованием вроде порядок.
Правда, коммунисты и в институте нервы потрепали—взяли и вышибли из института за антипартийные высказывания, так что пришлось год зарабатавать на жизнь фрезеровщиком, перейдя на вечерний факультет. Есть у меня и свои привязанности с юности—люблю странствия и собирать юмор. Но для меня странствия—это не удовольствие, скажем, отведать чирки паприкаш в Карпатах, или чахохбили на Кавказе, омуля на Байкале, строганину за Полярным кругом и суперкозлятину на Памире. Тут главное—встречи с интересными людьми с общими интересами. Скажем, общее с Аркадием Райкиным была любовь к сцене, с Юрием Визбором—общая принадлежность к братству горнопроходчиков. И было чему у них поучиться, а древние греки давно уже подметили, что сколько ни учись, все равно дурней не станешь. И насчет юмора однозначно—человек без юмора обречен на одинокое угасание, не зря Эрих Мария Ремарк сказал в романе о войне, что в безнадежных ситуациях героизм не помогает, спасает чувство юмора.
Хотя чувство юмора может и подводить, во время Брежнева я как-то в застолье рассказал анекдот, как училка Марья Ивановна задала на уроке вопрос ученикам, мол, какой рост у дорогого Леонида Ильича? Никто, конечно, не знал. Училка поручила детям распросить родителей и назавтра дать ответ. Но и на другой день дети этого не знали, один Вовочка тянул руку. –Ну чего тебе?—Я знаю—И сколько же?—Метр десять—Это тебе родители сазали?—Неа, они тоже не знают. Когда я вышел во двор, там работала тетя Клава, наша дворничиха, я подумал, что такая крупная женщина должна знать все. Я спросил ее—какой рост у Брежнева, на что она, не задумываясь, ответила, что ей наш Брежнев—до задницы (мягко говоря). Я быстренько сбегал домой за рулеткой, обмерил тетю Клаву, так и получилась эта цифра. Нашелся гад, стуканул, но все равно мои привязанности—это не Ахиллесова пята, а жизненная необходимость. В журналистику я попал совершенно случайно, без особого желания и без планов на будущее.
Просто много лет назад Виктор Чумак (Царство ему небесное!) попросил меня написать свои соображения о госприемке, где я тогда работал. Написал, что думал. Опубликовали. Результат—меня турнули с работы под смешным предлогом, но точно в сроки, предсказанные в статье, госприемку поганой метлой разогнали, как паразитов. Оценили умение предвидеть, пошли предложения давать в СМИ материалы, так и втянулся, да и просто разозлили. Чтобы я не терял вкуса к писанию, Александр Черкащенко стимулировал меня, подарив авторский экземпляр своей книги «Ветер странствий», а как-то при встрече по-настоящему заслуженные и уважаемые всем городом люди—Илья Иванович Костенко и Борис Федорович Величко выжали из меня обещание не уходить из журналистики.
Отказать им было бы кощунством, так и получилось, что не я прошу кого-то написать за меня (как злопыхатели слюной брызжут), а приходится самому писать о злободневном для людей. И в конце о принципах, по которым человек живет и за которые его уважают, или не очень. У меня они проще некуда для характера выдержанного, нордического (и даже оланордического)—«Заяц трепаться не любит» и «Слово Кривчика тверже гороху». А для мелких пакостников можно выработать еще один—«У меня нет врагов…живых».
Борис Кривчик
1 комментарий